Опубликовал в ФБ Иван Лакшин
УСТНЫЙ ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ
После смерти Володи Маяковского осталось два чемодана писем женщин к нему.
Эти чемоданы забрала Лиля Брик, сожгла письма в ванной и приняла из них ванну.
Когда я был в Риме, мне сказали, что в здешнем университете висит мой портрет.
Я не пошел проверять. А вдруг не висит?..
Моя телефонная книжка умирает.
В 1918 году в Самаре мне нужно было по некоторым обстоятельствам на время куда-нибудь скрыться. Эсеровские дела... Был один знакомый доктор. Он устроил меня в сумасшедший дом. При этом предупредил: только никого не изображайте, ведите себя как всегда. Этого достаточно...
Очень немногим известно, что во время голода именно Л. Н. Толстому пришла мысль подбавлять в тесто (муки не хватало) патоку. Это давало возможность накормить большее число голодающих. Получился хлеб, который сейчас называется бородинским...
В Ленинграде долгое время работала в Библиотеке им. Салтыкова-Щедрина сотрудница, старушка по фамилии Люксембург. Полагали, что она еврейка. Однажды в отделе кадров поинтересовались — есть ли у нее родственники за границей. Оказалось, что есть. Кто? Она сказала: английская королева, королева Голландии... Дело в том, что я герцогиня Люксембургская... Поинтересовались, как она попала в библиотеку. Выяснилось, что имеется записка Ленина, рекомендовавшего ее на эту работу...
Вторая история: нищая старушка в Ленинграде. Нуждалась, одалживала по рублю. Тоже библиотечный работник. После ее смерти обнаружили среди тряпья завернутый в тряпицу бриллиант таких размеров, что ему не было цены. Выяснилось, что старушка - сестра королевы Сиама, русской женщины. Та в свое время прислала сестре «на черный день» этот бесценный бриллиант. Настолько бесценный, что нищая старуха не решалась его кому-либо показать.
Когда меня спросили, какие женщины мне больше нравятся, я ответил им сразу: виноватые.
Рукопись была настолько плоха, что не годилась даже для возврата...
У одной женщины спросили — от кого у нее ребенок. Она ответила: «Главным образом от Фадеева».
Мимо нашей дачи в Переделкино рысью пробежал Евтушенко, торопясь за границу...
Моя жена по каждому вопросу имеет два мнения, и оба окончательные, поэтому мне довольно трудно...
Я впервые напечатался в 1908 году. Устаешь от одной этой даты.
Это было, вероятно, в 1918 году. Как-то ночью мы бродили с Блоком по петроградским улицам и увлеченно разговаривали. «А вы все понимаете», — сказал мне, прощаясь, Блок. Странная вещь память. Она работает выборочно и не всегда удачно. Я запомнил эти слова Блока и унес их как хорошую отметку, полученную — совершенно не помню за что.
Отсюда:
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1182314075116940&set=a.185132678168423.51566.100000150758317&type=3&theater
И еще из того-же ФБ - все Шкловский:
"Пировали в Ясной Поляне году, примерно, в 1936-м. Писатели. Был там, помню, Бабель. Еще был Лебедев-Кумач, "солнце русской поэзии". Остальных не помню. Ко мне несколько раз подходил глубокий старик, прислуживавший за столом, в прошлом — графский лакей. Предлагал налить бокал. Я отказывался, а он все время подходил. Наконец я сказал: оставьте меня, что вы ко мне привязались?.. Он ответил: "Его сиятельство велели...» После объяснил: "Его сиятельство велели всегда доливать бокалы по шуму. Там, где тише, там и доливать. Чтобы гости шумели ровно..."