Отправила книжку в магазины!
Сначала Ридеро меня будет проверять несколько дней, потом сообщат, и я сразу дам ссылки. В электронном виде книжка будет стоить рублей 80, в бумажном - за 300, и то в мягкой обложке. Дешевле невозможно, я и так отказалась от роялти в печатном издании.
Неожиданно толстенькая книжка получилась!
Лиза во фритюре - Марш Мендельсона
Лиза нисколько не заблуждалась насчет собственной внешности. В лучшие минуты ей казалось, что она действительно несколько похожа на Лайзу Минелли. В худшие минуты… Что ж, как ни печально это признавать, но определение «сдобная булочка» как нельзя лучше подходило к Лизавете. Жестокие, но справедливые одноклассники так ее и дразнили. Лиза постепенно с этим смирилась и даже в школьной стенгазете подписывала свои статьи псевдонимом «Лиза Булочка».
Сначала она надеялась, что со временем подрастет, похудеет и станет, наконец, похожа на свою красавицу-маму. Но увы! Лиза, естественно, подросла и похудела, но по-прежнему смотрела снизу вверх на своих длинноногих одноклассниц, и, главное, нисколько не походила на маму. Мама – Людмила Александровна – была старше собственной дочери всего на семнадцать лет десять месяцев и двенадцать дней. Так уж получилось! Мама была очаровательна и женственна настолько, что собеседник любого пола и возраста буквально через 15 минут разговора невольно начинал называть ее Милочкой.
Уже в десять лет Лиза поняла, что за мамой нужен глаз да глаз! Подобно тому, как герой детского стишка Джеймсон-Джеймсон, Джонатан-Джонатан – а попросту маленький Джим - смотрел за упрямой, рассеянной мамой лучше, чем мама за ним, - подобно этому бедолаге Лиза старательно присматривала за собственной мамой, совершенно беспомощной во всем, кроме художественной литературы. Дело в том, что мама Милочка была по натуре читателем. Она просыпалась с книгой и с ней засыпала. Не отрываясь от книги, она родила Лизу. Не отрываясь от книги, она готовила обед – буквально из ничего – и шила умопомрачительные наряды из каких-нибудь лоскутков. Впрочем, она была хороша в любом рубище.
Очевидно, природа, наделив Милочку столь сокрушительной женственностью, таким образом о ней позаботилась, ибо самой Милочке не приходилось делать абсолютно ничего для привлечения мужского внимания: ей было достаточно лишь взглянуть на человека, оторвавшись на секунду от книги, как он падал к ее ногам! Естественно, что работала она в районной библиотеке, которая стояла на первом месте по посещаемости с тех самых пор, как Милочка стала в ней работать.
Согласитесь, что за такой мамой просто необходим присмотр! Сначала Лизе явно не хватало опыта для того, чтобы уследить за мамой. Результатом было появление на свет Люлюнчика. Так уж получилось! Теперь двенадцатилетней Лизе пришлось присматривать еще и за Люлюнчиком! К 16 годам Лиза так утомилась от постоянного присматривания, что просто мечтала сбагрить маму с Люлюнчиком первому подходящему кандидату и заняться, наконец, собственной личной жизнью!
Собственная личная жизнь неожиданно началась у нее в 9 классе, когда к ним пришел новенький. К этому времени Лиза, измотанная постоянным присматриванием, похудела настолько, что ее никак нельзя было назвать ни толстой, ни полной, ни даже особенно пухленькой. Но почему-то при взгляде на Лизавету у всех в подсознании непременно возникал образ булочки – хорошо пропеченной, посыпанной сахарной пудрой и украшенной изюмом! Некоторые даже ощущали аромат корицы!
Новенького звали Игорем. В прежней школе Игорь ничем особенным не выделялся, лелеял комплекс неполноценности и был где-то на вторых, а то и третьих ролях. Но за лето он неожиданно вырос чуть не на полметра, отрастил буйную шевелюру – стричься было лень! – и накачал приличные мускулы, помогая отцу строить дачу.
Таким образом, он явился в новый класс в виде эдакого Супермена, но сохранил в душе все свои комплексы и несколько побаивался прекрасного пола, который вдруг проявил к нему повышенный интерес. Поэтому он выбрал Лизу, как самую безобидную. К тому же она так радовала глаз своей уютной миниатюрностью! Лиза, которой перепала все-таки от мамы толика обаяния, сначала несколько удивилась выбору Супермена, а потом просто расцвела. Продержалась она, правда, только до конца школы, так как выяснилось, что за Игоречком тоже надо все время присматривать!
– Ты знаешь, – рассказывала она впоследствии Нине Юрьевне. – Оказалось, что это тот же Люлюнчик, только метр девяносто ростом.
Нет, одного Люлюнчика Лизе было вполне достаточно! И она довольно успешно сплавила Супермена своей лучшей подруге. Супермен быстро вошел во вкус, и стал менять подруг одну за другой. Лиза сохранила с ним прекрасные дружеские отношения, и время от времени Игорь приходил к ней поплакаться на очередную подругу: дело в том, что, постоянно общаясь с огромным количеством женщин, Игорек так и не научился в них разбираться. Женская душа была для него полными потемками, и он никогда не понимал, почему та или другая его подруга делает то или другое. Лиза угощала его чаем и учила жить.
Сбыть с рук маму и Люлюнчика Лизе удалось только через несколько лет. Как настоящая дочь библиотечного работника, Лиза поступила на филфак МГУ. На этом самом филфаке, на кафедре новой и новейшей литературы был преподаватель по имени… А-а-а… Сейчас, минуточку! Звали его… Альберт Артурович Адамов. Нет, нет… Адам Арнольдович Абрамов! В общем, как-то так.
Любой студент, прежде чем обратиться к своему преподавателю, сначала пару секунд распевался: А-а-а-а-а! А потом произносил первое попавшееся имя на «А». Аркадий Апполинариевич был человеком добродушным и покорно откликался не только на Антона Артемовича и Апполинера Арцибашевича, но даже и на Анапеста Амфибрахиевича!
Только когда кто-то – здесь мнения расходятся: одни говорят, что это была одна очень болезненная первокурсница, а другие – что некий дипломник с большого бодуна – так вот, когда его обозвали Аллахолом Анальгиновичем, он несколько обиделся и наконец привесил себе к лацкану пиджака бирку, на которой крупными буквами было напечатано его имя: «Аскольд Апполонович Арбатов». Или «Арчибальд Абрамович Ананьев». В общем, как-то так.
Лиза сразу понравилась преподавателю, как только он увидел ее на своем семинаре. Во-первых, она была ниже его ростом! Для Авенира Аристарховича, внешне напоминавшего миниатюрного Максимилиана Волошина рыжей масти, это было немаловажно. Он уже сильно устал от студенток, на которых ему приходилось смотреть снизу вверх, даже когда они сидели, а он стоял! Во-вторых, Лиза ни разу не переврала его имя-отчество! И вообще, она была серьезная, но женственная; начитанная, но не нудная.
Лизаветина мама, которая слегка – очень миво! – кавтавива, стала называть его «Аик», ловко опустив спорную согласную меж двух первых гласных. Причем называла она его так не в качестве зятя, как вы могли бы подумать, а в качестве собственного мужа, что произошло совершенно неожиданно для всех: для самого Аика, для Лизы и уж конечно для Милочки, которая как раз в это время с упоением перечитывала 27-й том полного собрания сочинений Голсуорси!
Аполидофор Авенирович дождался, пока Лиза сдаст новую и новейшую литературу, и стал потихонечку ухаживать: водил на выставки и в концерты, дарил цветы и шоколадки. После того, как он познакомил Лизу со своей мамой Бетси Львовной, стало ясно, что нужно и его познакомить с Милочкой. В промежутках между Голсуорси Милочка приготовила роскошный ужин из пяти перемен, Лизавета убралась в квартире, Арнольд Альбертович купил букет роз. Пока Лиза пристраивала розы в подходящую вазу, Аристид Арчибальдович был покорен Милочкой окончательно и бесповоротно! Так уж получилось! Его ничто не могло остановить: ни то, что он был несколько ниже ростом, ни то, что она была несколько (ну подумаешь, каких-то 5-6, 7-8 лет!) старше годами. Это было как удар молнии!
Лиза отнеслась к произошедшему событию достаточно спокойно. Ей, конечно, льстило внимание такого взрослого мужчины, как Аик, но сердце ее отнюдь не трепетало. Конечно, Лиза хорошо относилась к новой и новейшей литературе, но не в таких же количествах! Сколько можно рассусоливать про семантические особенности стиля каких-нибудь поздних куртуазных маньеристов или про символику пространственных перемещений у раннего Фаулза! Есть же и другие радости в жизни! К тому же ей начинало казаться, что за Аиком тоже придется присматривать, и подозрение это укрепилось после знакомства с Бетси Львовной. И – между нами – Лизе никогда не нравились маленькие мужчины!
Никто не знает, произошло все случайно, или Лиза в глубине души рассчитывала на подобный результат, вводя Аика в дом, но факт остается фактом: Аик и Милочка поженились. Лиза нисколько не переживала из-за «Двойного Предательства» – в отличие от самих «Предателей». Аик страдал из-за Принесенной Лизою Жертвы, Милочка тоже страдала, даже отложив на время Генри Миллера, которого тут же подобрал малолетний Люлюнчик. Люлюнчик не страдал: он надеялся, что замужество мамы каким-нибудь образом избавит его от Лизы и ее воспитательной системы (он еще не был знаком с Бетси Львовной).
В ажиотаже всеобщих страданий (подруги тоже добавляли масла в огонь, подвывая за кадром) Лиза как-то неожиданно для самой себя оказалась замужем за неким Репотаном, который еще с первого курса смотрел на нее такими голодными глазами, как будто она на самом деле была булочкой с изюмом.
И все сразу успокоились: мама была счастлива, Аик был счастлив, подруги были счастливы, Репотан-то уж точно был счастлив; предполагалось, что и Лиза, в свою очередь, тоже счастлива. Не очень счастлив был только Люлюнчик – он пообщался с новообретенной бабушкой и разочаровался в бабушках вообще. Милочка Бетси Львовну не заметила. Она с увлечением читала в пятнадцатый раз «Семью Буссардель».
Первое время Лиза действительно не могла поверить своему счастью: наконец нашелся Репотан, за которым совершенно не нужно присматривать! Вот она, та каменная стена, за которой мечтает спрятаться от грубой действительности любая женщина! Но постепенно Лиза стала замечать, что стена норовит сделаться крепостной. С трудом дождавшись защиты диплома, Репотан приступил к укреплению бастионов: вырыл ров восьми метров глубиной, залил его водой, на стену натянул колючую проволоку и подумывал, а не пустить ли по ней электрический ток?
Сначала Лиза пыталась было рыпаться в разные стороны, но никто не может - перефразируя Вудхауза – плодотворно рыпаться в разные стороны, если каждое такое рыпанье встречается в штыки и сопровождается скандалом! Лиза оказалась совсем не готова к тому, что тихий, бессловесный Репотан-жених окажется так ревнив, самолюбив, обидчив и говорлив в качестве мужа! Он зудел с утра до вечера на самые разные темы, начиная с: «А что это за кофточку ты одела? И почему верхняя пуговица не застегнута?!» до: «Зачем тебе аспирантура, когда у тебя есть я?!»
Выставок Репотан избегал, как только мог, в концертах обычно спал, цветами и шоколадками не баловал. Больше всего Лиза нравилась ему в двух позициях: у плиты на кухне и на диване у телевизора (в остальном он был также консервативен, и обычно предпочитал позиции, наименее для себя трудоемкие).
Короче, через некоторое не очень продолжительное время Лиза устала все время готовить и мыть посуду, готовить и мыть посуду, готовить и мыть посуду, а потом долго и тупо глядеть в телевизор на очередной кровавый боевик, в то время как муж храпит под звуки перестрелки и мордобоя. Стоило Лизе перевести программу на что-нибудь другое, вроде трансляции оперы «Аида» из Ковент-Гардена, как буквально на арии Радамеса Репотан просыпался и говорил:
– Ты что, я ведь фильм смотрю!
Воспользовавшись тем, что в один прекрасный день он оставил подъемный мост опущенным, Лиза сбежала к маме, Аику и Люлюнчику. Слушая повесть о Лизиных страданиях, Милочка с Аиком страшно переживали, чувствуя Свою Великую Вину! Милочка даже не смогла дочитать Анатоля Франса! Люлюнчик Анатоля Франса подобрал, но дочитать тоже не смог. Люлюнчику было жалко сестру, но он опасался ее возвращения: ему вполне хватало одной Бетси Львовны.
Бетси Львовна была женщина светская. Она пережила три собственных развода и своими руками развела четырех подруг. В результате последнего развода и чрезвычайно сложного размена она – пожертвовав собой! – выменяла сыну хор-р-рошую отдельную квартиру, а сама поселилась в Козицком переулке в 25-метровой комнате с альковом, эркером и четырехметровыми потолками. Комната, правда, была в коммуналке, но 18 соседей боялись Бетси Львовну, как огня. Да она практически и не бывала дома, ведя светскую жизнь!
Как женщина светская, Бетси Львовна не могла равнодушно отнестись к тяжелой судьбе своей новоявленной внучки. «Что это еще за домострой!» – сказала она и взяла все в свои руки. Репотан не успел опомниться от побега Лизаветы, как уже был разведен! В результате многоступеньчатого обмена с доплатами Лиза и Бетси Львовна получили по однокомнатной квартире каждая; Милочка с Аиком, Люлюнчиком и новорожденной Лялечкой (так уж получилось!) – трехкомнатную с огромной кухней и двумя лоджиями. Репотан же оказался в той самой коммуналке в Козицком переулке – только в восьмиметровке напротив туалета! 18 соседей, освободившись от Бетси Львовны, дружно его третировали.
К слову сказать, Репотан не пропал. Впоследствии он завел собственное дело, разбогател и выкупил всю коммуналку, в которой и живет до сих пор с женой, двумя детьми, няней, поваром, личным шофером, тремя охранниками, четырьмя доберманами и одним персидским котом. И не все комнаты даже заняты!
Отстал Репотан от Лизы не сразу, а некоторое время донимал ее то телефонными звонками, то внезапными встречами, то неожиданными приходами к ней в дом. Избавиться от него помог случай в лице Игоря, который как-то в ненастный осенний вечер заглянул к Лизе на огонек.
К тому времени Игорь был уже не один раз женат, не один раз разведен и платил алименты на мальчика пяти лет и девочку трех с половиной. Однажды он был даже женат одновременно на двух женщинах: одна жила в Праге недалеко от Вацлавской площади, другая – в Москве, в Бескудникове. И каждая думала, что она единственная. Он похудел, слегка поседел, местами полысел, но не утратил мужской привлекательности, хотя утратил прежнее имя: почему-то все пассии упорно называли его Гариком. Приходя к Лизе, Игорь-Гарик вспоминал наивное, чистое детство; наивную, чистую дружбу с Лизой; пил чай, плакался на жизнь и уходил от нее с просветленной душой, с запасом новой энергии, так необходимой ему в его бурной и нелепой жизни.
Последняя пассия продинамила его так, как никто и никогда! – жаловался он Лизавете. Игорь-Гарик ухаживал за ней чуть не полгода, завалил цветами, залил шампанским, целовал ручки и искренне недоумевал, чего же ей еще надо? Так как у пассии сломалась кровать, он помог ей приобрести раскладной диван: заказал его, оплатил, доставил, поднял на шестой этаж, собрал согласно инструкции и установил на место, предварительно три раза передвинув всю мебель в квартире в поисках наилучшего варианта – естественно, наилучшим оказался самый первый! Гарик, конечно, рассчитывал в самом скором времени использовать этот диван по его прямому назначению, но пассия, получив это «изделие повышенной комфортабельности», как-то очень быстро и ловко отшила его самым недвусмысленным образом!
– Нет, ты подумай, а?! – негодовал незадачливый Дон Жуан.
От всего этого приключения у Игоря-Гарика осталась пресловутая инструкция по сборке дивана-кровати на пятнадцати листах с приложением «Спецификации комплектующих метизов и фурнитуры». Время от времени, ностальгируя по коварной пассии, Игорь перечитывал «Краткое описание дивана-кровати», выдержанное в строгом научном стиле, в котором Игорь, тем не менее, находил нечто эротическое, ярко напоминавшее ему до-суперменский период его жизни, когда он прятался в туалете, чтобы с трепетом прочесть порнографические сочинения, издававшиеся обществом «Знание» в серии «Вопросы полового воспитания» и «Советы молодоженам». Судите сами: «Спальное место дивана-кровати образуется выдвижением сиденья вперед с одновременным переводом спинки в горизонтальное положение при помощи механизма трансформации… Чтобы сложить диван-кровать, нужно приподнимать сиденье вверх и от себя до тех пор, пока не раздастся один щелчок. При этом механизм трансформации срабатывает таким образом, что сиденье и спинка фиксируются друг с другом под определенным углом …». И так далее.
Игорь как раз зачитывал Лизе один из особенно волновавших его абзацев, начинавшийся словами: «Положите изделие задней стороной на пол…», когда раздался характерный репотановский звонок в дверь. Лиза среагировала молниеносно.
– Раздевайся! – скомандовала она. – Откроешь дверь, скажешь, что мой муж!
Гарик, который был в курсе Лизиных обстоятельств, скинул штаны с энтузиазмом: это было его любимое занятие.
– Может, и трусы снять? – спросил он с надеждой в голосе.
– Не надо, ты и так убедителен!
Репотан был неприятно поражен при виде полуголого красавца, открывшего ему дверь. Еще более поразился он при виде Лизы, которая вышла в прихожую в соблазнительном неглиже алого цвета с черными кружевами. Это самое неглиже алого цвета с черными кружевами подарила Лизе на годовщину ее развода светская женщина, и до сих пор Лизе как-то не представлялось случая его обновить. Лиза сладким голосом, которому могла бы позавидовать сама Алёна, спросила:
– Кто там, дорогой?
Игорь был тоже поражен, так как ровно за 2 секунды до того Лиза была одета с ног до головы в джинсы, две футболки, свитер, безрукавку, любимые разноцветные шерстяные носки с бомбошечками и меховые тапочки, потому что в квартире было довольно холодно. Ни одна из его пассий не смогла бы не то что переодеться, а просто раздеться в такой рекордно короткий срок!
– Ах, вот оно что!
Репотан взвыл, развернулся, ссыпался вниз по лестнице и исчез навсегда из Лизиной жизни, так хлопнув напоследок дверью подъезда, что на первых двух этажах разлетелись стекла, на 16-м этаже залаяла собака, а у всех машин во дворе заверещала сигнализация!
– Слава Богу! – вздохнула Лизавета, закрывая дверь. – Наконец я от него отделалась!