https://ru.pinterest.com/pin/390194755194176124/
Вместе с Елена Блонди (Elena Blondi) мы решили собрать Антологию Поцелуя и замутили в Фейсбуке флешмоб #антология_поцелуя #поцелуй
Приглашаем присоединиться всех желающих - кто писал о поцелуях сам в стихах или прозе, либо помнит написанное другим автором и готов поделиться цитатой!
Мы с Леной уже кое-что опубликовали, и кое-кто к нам уже присоединился, поэтому в этот пост я соберу все, что уже стоит на ФБ, а потом буду каждую публикацию ставить отдельно.
Итак!
Елена Блонди:
У меня, смешно и признаться, как выяснилось, не так много поцелуев в написанных текстах, хотя есть даже рассказ "Поцелуй". А вот в первой книге "Татуиро" не нашлось цитаты, какая-то я неправильная писатель(ница) оказалась. Так что, начинаю сразу со второй, "Татуиро (демоны)", вот вам поцелуй первый - ветреный.
" Генка стоял, держа руку на плече камня, и острые крошки кололи ладонь. Ветер гудел над головой, не трогая волосы, пролетал выше, только шум от движений забирал с собой, и Рита не слышала ничего. Сидела неподвижно, собравшись в комок, казалось, прижимает себя к себе - сильнее и сильнее. И плечи под светлым пальто казались такими же твердыми, как камень вокруг.
Генка пошевелился, рядом с рукой оторвался от скалы обломочек, скакнул, запрыгав по выступам, ниже, ниже, - и упал на краю черного пятна, перед Ритой. Она ухватилась за деревяшку, быстро повернулась, запрокидывая голову и одновременно подаваясь назад.
- Не качайся, - крикнул Генка, - свалишься ведь!
Рита вытянула ноги и уперлась в землю подошвами сапожек, снова опустив голову. Ноги в черных джинсах были, как две полоски - ровные ровные, длинные.
Он съехал чуть ниже и пошел по неровным ступенькам с торчащими пучками травы. Горела кожа на ладони. Прижал ее к штанине чуть ниже куртки и цыкнул с досадой, выпачкав руку свежей глиной. Пройдя по мягкой черной земле бывшего костра, встал напротив, смотрел сверху вниз на гладкую макушку.
- Ты что тут?
- Не свалюсь.
- Что? - ему был виден только лоб и ровные дуги бровей, спинка носа. На вопрос подняла голову, посмотрела блестящими глазами. Ответила дальше, по порядку:
- Гуляла просто. Хотела от всех. Уйти. И тебя искала.
- Здесь?
- Нет, я просто ушла, оттуда, - чуть дернула подбородком в ту сторону, где, если взойти на холм и вытянуть шею, будут видны красные крыши Эдема. И закончила, снова опуская лицо:
- Хотела далеко идти, а потом хотела - к тебе, домой, позвать.
Генка потоптался. Под ногами хрустели старые головешки. Не знал, что делать, о чем говорить.
- Ну, видишь, нашла здесь. Теперь чего?
Рита снова вздернула лицо, глаза сузились:
- Слушай, а что ты, как сыч, все бубу и бубу? Ты нормально можешь - со мной?
Из краешка глаза выкатилась слеза, сверкнула, как маленький длинный камушек.
Генка присел на корточки и взялся за ее руки:
- Ты чего, Рит? Чего бубу, какие бубу? А то ты не знаешь, как я к тебе... Ну, растерялся... Ты вставай, холодно ведь, застудишься. Что, поругалась там? Убежала? Что случилось? Надо было сразу - ко мне.
- А я вот, сразу к тебе. Видишь?
- Вижу...
Поднявшись, постояла чуть и качнулась к его груди. Генка обхватил ее плечи и прижал губы к волосам. Волосы были холодные, пахли ветром и немножко шампунем. Он уже не хотел ничего спрашивать, только стоять бы так. Но вдруг что-то случилось? Стал отодвигаться, но Рита прижалась теснее. Дышала глубоко и он чувствовал, как прижимается к куртке ее грудь.
- Давай немножко постоим, - сказала невнятно, - и пойдем. Я к тебе пришла - рассказать. Потом расскажу, хорошо?
- Конечно. Хорошо. Когда захочешь.
Ветер над головами подсвистывал, он был быстрее их, людей, соразмерен не им, а медленным камням, но люди, стоявшие плотно и неподвижно, сейчас, наверное, казались ему такими же, как старые камни, медленными и неуклюжими. Но ветер-южак не умеет злиться, ко всему - с добротой. Терпеливо ждал, когда двое, одна, подняв лицо, другой - склонив, нацелуются до жара. И, когда они медленно вышли, держась за руки, потому что обнявшись идти вниз по склону неловко, - мягко подул навстречу, остужая лица.
Шли по короткой траве, не по тропинкам, потому что тропинки - узки для двоих. Южак не давал говорить, заглядывал в лица, трогал за уши, путал волосы, откидывая их со лба. Генка накинул на голову Риты капюшон, поправил.
- Мне тебя так не слышно, - сказала. Он улыбнулся и нахлобучил свой.
Так и шли, молча.
Обходя в низинах тайные заплатки снега, двигались вглубь степи. И вышли на крученый проселок среди холмов. Ветер остался наверху, загудел далекими весенними пчелами, не мешая. Рита скинула капюшон. Солнце глядело им в спины."
Читать-скачать:
https://yadi.sk/d/FFs5wyeLFCjyM
Елена Коро:
Целуя тебя
Штрихами высоты -
стрижами,
едва касаясь
и змеясь, смеясь,
едва вспорхнув,
безудержно желая,
ужами тишины
сплетаясь, не таясь,
мир тайный... миг... экстаз...
Поцелуй
Впопыхах, невпопад,
наяву ли иль втайне,
невзначай, наугад,
на излете случайно...
На изломе, навзрыд,
чуть вздохнув,
Чуть коснувшись -
губ губами - на миг,
Вмиг обжегшись, запнувшись...
Всё забыв, растеряв,
в полусне потерявшись,
полужест оборвав...
полный обморок...
счастлив...
Евгения Перова
У меня было аж две публикации!
Вот это - вторая:
Два поцелуя Саши и Ляли из "Друга детства"
1.
Поезд остановился, Лялька встала, вагон качнуло и ее повалило на Сашку, но она, на секунду опершись о его плечо, легко выпрямилась и прошла вперед, а он с трудом поднялся: когда Лялька наклонилась в его сторону, ее грудь оказалась прямо у него перед носом. Выйдя из электрички, он так и пошел за Ольгой, словно в руке у нее был поводок. Свернув в тихий переулок, она остановилась около уличного колодца:
– Ты решил меня проводить?
– А почему бы мне тебя… не проводить?
– Ну, может быть, потому, что у тебя через два дня свадьба? И твоей невесте вряд ли понравится, что ты…
– Кто это был?
– Кто?
– Этот мужик в метро? С которым ты так непристойно целовалась!
– Непристойно?! Да что ты!
– Кто он?!
– Мой любовник.
– Любовник?!
Лялька смотрела на него с ненавистью:
– Что тебя так удивляет?! Почему у меня не может быть любовника? Или ты думал, я буду сидеть и ждать тебя до… до второго пришествия?!
Примерно так он почему-то и думал.
– Но ты же не такая!
– Откуда ты знаешь, какая я? Ты знать не знаешь! Вот он – знает, какая я, а ты не узнаешь, никогда!
Лялька так подчеркнула это «какая», что Сашка сразу понял, о чем она говорит, и вся кровь бросилась ему в голову. Он схватил ее за плечи и так толкнул к забору, что они оба чуть не упали. Ольга пыталась вырваться, но он с силой прижал ее к доскам и поцеловал с такой яростью, что сам себя испугался.
– Пусти!
Он поцеловал еще раз, еще и еще – и Ольга вдруг ответила так же яростно и пылко. Сашка чувствовал вкус крови во рту, но не понимал, кто кого укусил, не понимал уже вообще ничего, кроме одного: если он сейчас ее не получит, то умрет. Он уже тискал ее грудь, забравшись под рубашку, а другой рукой пытался расстегнуть свои джинсы, когда Лялька с силой его оттолкнула:
– С ума… с ума… сошел… что ли…
Оглядевшись по сторонам, она поправила лифчик, вытерла рот с размазанной помадой и, покосившись на его полу-расстегнутые джинсы, отошла к колодцу. В ведре, стоявшем на полочке, было немного воды, она попила, зачерпнув ладошкой, потом умыла лицо, а остаток выплеснула на Сашку, который стоял к ней спиной, опираясь руками о доски и тяжело дышал.
– Охолонись!
Он вздрогнул, но холодный душ помог, и он смог повернуться. Лялька смотрела на него с таким странным выражением, что Сашка растерялся.
– Ты что?! У тебя свадьба в субботу, ты забыл?
Он забыл.
– Или это что, такой вариант мальчишника?
Он молчал.
– Прощай!
Ольга уходила от него навсегда, и невидимый поводок, на котором она его держала, растягивался и растягивался, как резиновый.
Оглянись!
Пожалуйста, оглянись!
Сашка загадал: если она оглянется, он…
Он бросит все и пойдет за ней, куда бы ни повела.
Ну, оглянись, что тебе стоит!
Она не оглянулась и завернула за угол, отпустив невидимый поводок, который, как оборванная резинка рогатки, ударил так сильно, что Сашка зарычал от боли и сел, где стоял, прямо на землю, обхватив голову руками. Он просидел там, у колодца, целую вечность, пока что-то холодное и мокрое не ткнулось вдруг ему в ногу под задравшейся брючиной джинсов – это была маленькая собачонка, которая приладилась его обнюхать и, когда он зашевелился, страшно испугалась, визгливо залаяла и помчалась прочь. Сашка с трудом встал и, покачиваясь, потащился к станции, не подозревая о том, что Лялька, которая тоже целую вечность простояла там за углом, надеясь, что он ее догонит, побрела, наконец, в сторону дома, продолжая плакать...
2.
– Смотри: вот тут курица, а это бульон в банке…
– Ты что… ты сварил мне бульон?!
– Лялька, опомнись! Разве я на это способен? Конечно, мама. Помнишь, какой у нее вкусный бульон? Хочешь, я разогрею тебе? Это-то я могу!
– Ну, разогрей…
Он налил горячий бульон в широкую чашку и смотрел, как она пьет, вздыхая и закрывая глаза от удовольствия: щеки порозовели, и в глазах появилась жизнь. Осунувшаяся, с кругами под глазами и свалявшимися волосами – она была прекрасней всех, и он хотел ее так, что… что надо было немедленно уходить.
– У тебя есть лопата? – спросил он севшим голосом и слегка покраснел: что-то ему это напомнило, какой-то фильм. Кто там рубил дрова, чтобы отвлечься? Челентано?
– Лопата? Зачем тебе лопата? – в сонном взгляде Ляльки, осоловевшей от горячего бульона, мелькнула искра смеха, и Сашка подумал, что все она про него понимает, черт ее побери!
– Дорожки расчистить, а то снегу по колено.
– А… Там стоит, в сенях…
Сашка вышел на крыльцо, схватил горсть снега и приложил к лицу: что ж такое-то?! Дорожки он расчистил в рекордный срок и пошел обратно, отряхиваясь и уговаривая себя: сейчас ты придешь, поставишь лопату, попрощаешься и поедешь домой, понял, придурок? Но, когда он нашел Ляльку, оказалось, что она спит – прилегла на кровать и заснула, зажав в руке оранжевую шкурку. Сашка покачал головой – все-таки съела холодный мандарин! – и присел на пол около кровати. Он жадно рассматривал ее бледное лицо: опущенные длинные ресницы, мелкие морщинки в углах глаз, тонкие изогнутые брови, нежная щека, обметанные губы… У Ольги были удивительные губы: как будто она приготовилась к поцелую, а в последнюю секунду передумала и вот-вот улыбнется. Лук Амура – говорила бабушка. Черт бы его побрал, этого Амура!
Сашка не выдержал, и поцеловал – едва касаясь! – самый краешек рта, потом щеку, потом еще и еще. Ольга вздохнула, открыла глаза, затуманенные сном, увидела его, расцвела в счастливой улыбке: «Сашенька! Ты уже приехал?» – и обняла за шею теплой рукой. Он прекрасно понимал, что Лялька наполовину спит, что ей примерещилось что-то из прежней жизни, но удержаться не мог, и они поцеловались – у ее губ был вкус мандарина. Лялькина ладошка залезла под воротник его рубашки и погладила по плечу, эта немудреная ласка вдруг произвела в нем что-то вроде небольшого атомного взрыва, и хотя Лялька в какой-то момент опомнилась и попыталась его оттолкнуть, Сорокина уже ничто не могло остановить.
Очнулся Сашка только тогда, когда все уже, собственно говоря, свершилось. Ему казалось, они занимались любовью во время бомбежки и, открыв глаза, он увидит одни руины, так все грохотало, гудело и звенело вокруг них. Или это в нем все грохотало и звенело?! Никаких руин не было. Они лежали рядом – когда, каким образом он избавился от одежды и вынул Ольгу из этой дурацкой пижамы, Сашка не помнил. Он покосился на нее, не зная, чего ждать: слез, упреков, пощечины? Лялька улыбалась, потом тихо засмеялась.
– Ты что?!
– Потрясающая женская логика! Сначала она говорит ему: уходи, видеть тебя не хочу, а потом вешается на шею…
– Когда это ты вешалась мне на шею?! – возмутился Сашка.
– Когда! Вот сейчас.
– Не выдумывай! Это я во всем виноват. Я коварный и подлый соблазнитель!
– И лопата не помогла…
– Какая лопата? Тут бульдозер бы не помог!
Они оба чувствовали невероятную легкость – все раскаянья и сожаления придут потом, а эта минута принадлежала им, только им двоим, и Сашка с каким-то чувственным восторгом трогал и ласкал ее горячее и нежное тело.
– Ты подожди, – прошептал он. – Это еще не все!
– Да что ты? Будет второй акт Марлезонского балета?
Сашка засмеялся:
– Лялька! Это ты!
– Ну да, а ты кого хотел? Мерлин Монро?
– Да причем тут Мерлин Монро-то?!
Они хохотали, как сумасшедшие, Лялька уткнулась ему в бок, вздрагивая, и вдруг оказалось, что она все-таки плачет...
Купить-скачать:
https://book24.ru/product/drug-detstva-205127/
https://www.litres.ru/evgeniya-perova/drug-detstva/
А это самая первая публикация - поскольку я существо крайне легкомысленное, то и начала с пародии! Это из моей "Лизы во фритюре" - Послесловие возмущенного читателя ко второй части, которая называется "Марш Мендельсона".
ПОСЛЕСЛОВИЕ ВОЗМУЩЕННОГО ЧИТАТЕЛЯ
– Как конец? Какой конец?! Нет, это совершенно невозможно! Только-только началось самое интересное, а вы говорите «конец»! Просто безобразие какое-то! Судя по всему, героиня встретила, наконец, своего прекрасного принца, а вы пишете об этой судьбоносной встрече в таком разухабистом тоне! Что это такое: какие-то котята, цыплята, булки! Курица замороженная! Ужас! Не умеете писать любовные романы, так и не беритесь! Поучились бы у профессионалов!
– У кого это, например?
– У кого? Да вот, я недавно прочел: Рут Джин Дейл «Завтрак в постель» или Миранда Рей «Обреченная любовь»… Да мало ли!
– Никогда не слышала! Не понимаю, что вам не нравится? По-моему, очень милая сцена, и котенок ее только украсил! Представляю, что бы вы понаписали!
– Вряд ли вы можете себе это представить! Вот дайте мне такую возможность!
– Да ради бога! Посмотрим, что у вас получится!…
– А вот вам: итак, героиня звонит в дверь:
Дверь с грохотом распахнулась, и Лиза…
Нет, Элиза!
Элиза увидела на пороге незнакомого молодого мужчину. Он выглядел таким же растерянным, как и сама Элиза… еще бы, ведь она на полном ходу влетела в его объятия. Он слегка прижал ее к своей широкой груди. Элизу удивила и приятно взволновала сила его невольного объятия. Он поставил девушку на ноги и посмотрел на нее, улыбнувшись невероятно чувственной улыбкой…
– Что это еще за чувственные улыбки! Кошмар какой-то!
– Не перебивайте!
Она не могла оторвать от него глаз. Он был великолепен: густые, светлые, как день, волосы…
– Бред!
… синие, как сапфиры, глаза, в которых светились ум и любопытство, высокие скулы, квадратный подбородок и чуть заметная усмешка в изгибе губ. Их короткое объятие пробудило в Элизе неведомые ей прежде чувства и ощущения: его прикосновение как будто отозвалось разрядом электрического тока…
– Какие это неведомые чувства и ощущения? Лиза, если вы еще помните, уже была замужем и не только замужем!
– Не мешайте!
…он прижал свои губы к ее губам… прохладным, нежным, трепещущим. Не в силах пошевелиться, она позволяла целовать себя…
– Ну, хватит! Надоело!
Никто никогда ее так не целовал! Все ее чувства сосредоточились на возрастающем жаре его губ, на возрастающем жаре собственной крови, струей шампанского растекавшейся по жилам!
– Вот как писать надо! Слышите? Автор! Где вы? Надо же, ушла куда-то… Эй! Вернитесь! Ау!
Купить-скачать:
https://ridero.ru/books/liza_vo_frityure/