http://www.trailart.ru/2014/07/aivazovskiy.html
Пост в честь сегодняшнего дня рождения - 200-лет исполнилось! - замечательного мариниста Ивана Айвазовского!
http://www.tg-m.ru/articles/1-2017-54/imeniya-i-zemli-pomeshchika-aivazovskogo
Но речь пойдет не о художнике, а о моем романе "Я все равно тебя дождусь!", который в авторском варианте называется "Всадник на берегу моря" - как и картина Айвазовского, находящаяся в экспозиции музея выдуманного мной города Трубежа.
Картины такой у Айвазовского на самом деле нет, я ее тоже выдумала, отталкиваясь от морских пейзажей художника и, в частности, от картины "Берег Отзуской долины", которая тоже в романе упоминается:
"Айвазовский был необычайно популярен у коллекционеров, сильно поднялся в цене, произошло уже несколько краж из музеев, поэтому они тряслись над своим шедевром и глаз с него не спускали. Это был «Всадник на берегу моря»: слева – верховой, чуть подальше, на самой кромке прибоя – лежащая вверх дном лодка; справа – купа пышных дерев; а вдалеке, за золотой полосой спокойного моря – огромное кучевое облако. И на самой линии горизонта – маленький парусник: а он, мятежный, ищет бури, как будто в бурях есть покой!
Шохин помнил эту картину с детства – мать начала водить его в музей чуть не с трех лет. Маленького Марка страшно занимал и таинственный человек на коне, и не менее таинственный парусник – Ольге Аркадьевне приходилось выдумывать на ходу какие-то сказки.
Потом, когда бы ни был в музее, Шохин всегда приходил на свидание к «Всаднику» и уже сам фантазировал целые романы, в которых он скакал верхом, задыхаясь от нетерпения – но всегда опаздывал, и парусник увозил в сияющую даль его прекрасную возлюбленную.
Почему-то ни разу не пришла ему в голову другая версия – что всадник встречает подплывающий парусник! Нет, что-то было печальное и таинственное в этой голубой и золотой картине, что заставляло сжиматься его мальчишеское сердце – от чего? От предчувствия неразделенной любви?.."
Музейная картина пострадала от протечки и реставратор Марк, сняв задник из крафта, обнаруживает, что это вовсе не подлинник:
"Марк снял грязный и мокрый крафт с оборота картины, и удивился – холст был совсем новый. Разве картину дублировали? Он нахмурился, вспоминая, и вынул картину из рамы. Это была не дублировка! По кромкам он сразу понял, что второго холста нет. Что же это значит?! Так, спокойно. Надо подумать. Пятнадцать лет назад кончился капитальный ремонт музея, надо было срочно готовить новую экспозицию, Тамара одна не справлялась, и мать пристроила Марка к ней в подручные. Потом было несколько стажировок, но первой учительницей стала именно Тамара. Проработали они вместе всего два года, потом Тамара со скандалом уволилась, но Марку этих двух лет хватило: Тамара была совершенно безумна, но реставратор – от Бога.
Невысокая, худая, какая-то темная с лица, она злобно смотрела на мир вечно прищуренными черными глазами, только и делала, что ругалась, и все время курила – с пожарником у нее шла война не на жизнь, а на смерть. Длинноносая, наполовину беззубая, она казалась классической бабой-ягой, как по внешности, так и по сущности.
Мать знала ее сто лет и жалела: ты не понимаешь, у Томы такая тяжелая жизнь. А как она хороша была в молодости! Марк не верил, пока мать не разыскала старую фотографию: Тамара стояла рядом с сидящей на скамейке матерью и смеялась. Смеялась! Действительно – красавица. От прежней прелести сохранились только волосы – уже не такие длинные, как на фотографии, но очень густые и вьющиеся, некогда рыжие, а к старости – «перец с солью», как называла этот цвет мать.
Айвазовского реставрировала именно Тамара, впрочем, как и всё остальное – Марк был тогда на подхвате. И он прекрасно помнил, как выглядел холст – еще бы, Айвазовский! Шутка ли! Он смотрел во все глаза, что делает Тамара и даже… даже заполнил паспорт! Точно! Где же он? Тамара себя такими глупостями не утруждала, но Марк уже тогда понимал, как важно оставить описание всех процессов. Так вот, тот холст был совсем другой – старый холст с фабричной грунтовкой, высокого качества, но сильно пожелтевший и слегка обветшавший за сто с лишним лет. Этот холст был современным – обычная двунитка, он сам на таком писал. И грунт однослойный…
Марк никак не мог понять, что все это значит. Ощущая полную пустоту в голове, он стал искать реставрационный паспорт пятнадцатилетней давности и перевернул всю мастерскую, даже Вику привлек. В конце концов – нашел.
Так и есть! Описание сохранности было исчерпывающим, Марк помнил, как он старался тогда. Ну конечно, так и написано: холст фабричный загрунтованный; грунт двухслойный; нижний слой – коричневый, верхний – белый. Ага, вот и разрывы были на холсте, точно! И не дублировала Тамара, все верно…
Ну, и что это такое?!
Подделка, вот что это такое.
Копия!
Очень хорошая копия, просто шедевр.
Откуда она взялась-то?
И где… оригинал?!"
Дальше - спойлер!
После множества приключений, которым посвящена вся вторая глава романа, Марк, наконец, догадывается, где может быть оригинал:
"На следующий день Марк попросил Вику принести со второго этажа висевший там натюрморт – внутри у него все дрожало от нетерпения: и что она там копается! Наконец картина лежала перед ним на столе. Он осмотрел оборот, потом снял раму…
– Странный какой натюрморт! Что ты хочешь с ним делать? – спросила с любопытством Вика.
– Сейчас увидишь! Помоги-ка, надо снять с подрамника.
Заинтригованная Вика принесла маленькие клещи и ловко повытягивала мелкие гвоздики, которыми полотно было прикреплено к подрамнику.
– Это Тамара писала, я рассказывал тебе про нее, помнишь?
– Сумасшедшая? Оно и видно! Надо же такое изобразить…
Натюрморт был не зря сослан на второй этаж – Тамара написала композицию из овощей, рассыпавшихся из опрокинутой корзинки, и главным «персонажем» натюрморта был большой и чрезвычайно выразительный корень хрена, придававший всему натюрморту весьма скабрезный оттенок. Впрочем, картина так и называлась: «А вот хрен вам!». Чувство юмора у Тамары было своеобразным.
– Так! Теперь мне надо… Принеси-ка немножко ваты и воды кипяченой!
Вика, открыв рот, смотрела, как Марк, увлажнив ватный тампон, осторожно проводит им в углу картины – из-под темного коричневого фона вдруг проступило что-то ярко голубое.
– Что это?!
– Так я и думал! Слава богу! Темперой записала… Ура, наша взяла!
– Что, что это такое, а?!
Марк очень не хотел втягивать еще и Вику, но деваться было некуда – пришлось рассказать всю историю про фальшивого Айвазовского.
– Ну и ну! – сказала Вика. – Детектив! А как ты догадался, что Айвазовский именно здесь?!"