Hiroshi Furuyoshi (b.1959)
Роман "ПОТОМУ ЧТО ЛЮБЛЮ ТЕБЯ" (бывший "Главный герой")
Центральный персонаж - актер Сергей Алымов
Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения случайны.
...
Первым самостоятельным поступком Серёжи было избавление от локонов. Его раздражали эти девчачьи кудри, и в последнее лето перед школой он сам состриг их большими и не слишком острыми ножницами. В тот день за ним присматривала бабушка – при матери он бы не осмелился. Когда мама приехала из города на дачу и увидела, что стало с ее маленьким лордом Фаунтлероем, разыгрался страшный скандал, который Сережа пережидал под кроватью, замирая от ужаса и ликования: а кудрей-то все равно нет! И теперь он пойдет в школу как обычный мальчик, а не этот противный лорд Фанлерой! Женщины кричали друг на друга шепотом – приличия прежде всего. Конечно, во всем оказалась виновата бабушка Аня, как та ни оправдывалась, что постригла бы мальчика поаккуратней. Наконец скандал утих, и бабушка ушла, хлопнув дверью.
– Немедленно вылезай из-под кровати! – железным голосом велела мама. Сережа покорно вылез, не ожидая ничего хорошего. Она посадила его на табуретку перед зеркалом, быстро состригла остатки волос, а потом ловко обрила голову безопасной бритвой.
– Тебе не нравились кудри? Ходи так!
Сережа смотрел на себя в зеркало, и у него дрожали губы. Загорелое личико резко контрастировало с безволосой и какой-то синюшной головой, уши торчали лопушками, глаза, полные слез, казались огромными. Но плакать было нельзя. Поэтому он молча сполз с табуретки, надел панамку и ушел в сад.
К сентябрю волосы слегка отросли, но все равно вид у него был на редкость дурацкий. К тому же в школе Сережа резко выделялся своими манерами – он с пяти лет умело пользовался при еде ножом и вилкой, а выражался слишком изысканно для первоклассника. В классе его не затравили только потому, что он, привыкнув лавировать между родственниками, довольно быстро сориентировался и занял нишу местного дурачка, вечного клоуна, забавного и безвредного. Учился он к удивлению учителей очень даже хорошо, а у него просто не было другого выхода: мама ругала даже за четверки.
Высокий худенький мальчик, подвижный, как обезьянка, с вихрами жестких непослушных волос, которые уже больше не завивались после кардинальной маминой стрижки, смешил своими выходками одноклассников и учителей, срывая уроки, а на физкультуре поражал всех необыкновенной ловкостью и гибкостью, легко садясь на шпагат. Дружил он больше с девчонками, хотя всей душой рвался в заманчивый и несколько для него таинственный мальчишеский мирок. Но времени на баловство практически не было: английский, гимнастика, музыка – в доме Вержбицких было пианино. Гимнастику он выбрал сам, английский ему давался легко, а по поводу музыки мальчик бесконечно воевал с мамой, и она в конце концов смирилась...
К десятому классу он выровнялся, окреп и догадался отпустить волосы подлиннее. Девочки, до сих пор воспринимавшие его скорее как подружку, вдруг обнаружили, что вечный шут Серёжка весьма привлекателен, и он успел собрать богатый урожай первых объятий и поцелуев. Но тут школа и закончилась.
Получая паспорт, Сергей взял девичью фамилию бабушки Анны – не хотел никаких ассоциаций с отцом, а дедова фамилия не слишком годилась для будущего актера: Сергей Вержбицкий, язык сломаешь! Хотя красиво. Но Алымов – тоже неплохо. Сережа был очень похож на отца, только повыше ростом. Копна темно-русых волос, черты лица, общий очерк фигуры, манера двигаться, жестикуляция, обаяние – все было отцовским. Кроме глаз, которые достались от матери: зеленые, миндалевидные, чуть раскосые, они придавали неожиданную утонченность его облику.
«Каков красавец! Готовый Жюльен Сорель!» – воскликнул один из экзаменаторов в Театральном, увидев Серёжу. «Простите, а вы, случайно, не Олега Горячева сын?» – спросил другой, но Сергей хмуро отрекся от родства.
Поступив в театральное училище, Алымов впервые почувствовал себя в родной стихии – все вокруг были такие же странные, как он сам. Серёжа оказался самым юным на курсе: все остальные парни уже либо отслужили в армии, либо поучились в других вузах, а кое-кто даже поработал в театре. Сначала он по школьной привычке продолжал валять дурака, быстро заслужив прозвище enfant terrible от острой на язык Ольги Семеновны, занимавшейся с ними сценической речью.
Продолжалось это почти до конца первого курса – все изменил нечаянно подслушанный разговор все той же Ольги Семеновны с преподавательницей ритмики Аллой Петровной. Сергей забыл в аудитории шарф и вернулся. Хотел было войти, но остановился за дверью, услышав собственную фамилию:
– Алымов-то, а? Молодец! – произнес голос Аллы.
– Но какая неуверенность в себе! – вздохнула Ольга Семеновна. – И это при столь мощном таланте.
– Хоть и говорят, что на детях гениев природа отдыхает, но вы посмотрите на его семью – три поколения подряд!
– Ну, Олег-то в основном обаянием брал. Бронебойной силы обаяние было, женщины так к ногам и падали. Серёжа гораздо сильнее, как актер. Но дури в голове много. Может, еще перебесится.
– Да, Олег и внешне попроще был, а этот... Просто смерть женскому полу! Такая изысканность!
– Мне он чем-то напоминает юного Жана Маре. Но более хрупкий, конечно.
– Орфей? Возможно.
– Там, говорят, еще и мама невероятная красавица. Своеобразная внешность у мальчика, да. Между ангелом и бесом. Может и невинного отрока сыграть, и демонического злодея. Хотя… демон-то и есть падший ангел.
– Будем надеяться, наш ангел крылья не обломает.
Серёжа понял, что дамы сейчас выйдут, и стремглав кинулся в ближайший туалет – постоял, растерянно таращась на раковину, потом включил воду и сунул голову под кран. Немножко опомнившись, он отправился за шарфом, нашел его, обмотался, потом опять снял и сел прямо на пол у стены, переваривая услышанное: неужели это все говорилось про него?! Мощный талант?! Сильнее, чем отец! Между ангелом и бесом?
Дома он долго рассматривал себя в зеркале, искренне не понимая, что в нем такого особенно прекрасного – сам он видел себя каким-то уродцем, не похожим на нормального парня: слишком крупные и яркие глаза, слишком длинные ресницы, слишком женственная, как ему мнилось, пластика. Он знал, что умеет нравиться, но никак не относил это к собственной красоте, и сам предпочел бы выглядеть более мужественно, а не так… изысканно. Конечно, он не удержался и все рассказал маме.
– Правда? Так и сказали: «мощный талант»?! Надо же! – Илария Львовна посмотрела на сына с радостным удивлением. – Про ангела и беса интересно. Будем надеяться, что ангела все-таки больше. А то ведь в некоторых людях живет дьявол, в некоторых – Бог, а в некоторых – только глисты.
– Мама! Ну, ты и скажешь!
– Это не я, это Раневская.
Во внешности героя соединились черты нескольких актеров - "я тебя слепила из того, что было":
