Фото из следственного дела. 1932
Ежедневные рифмы
Сергей Марков (1906-1979)
Поморская женка
В ясный день, от народа сторонкой,
Ты проходишь, задорно смеясь.
Не с такой ли поморскою женкой
Жировал новгородский князь?
Что ж? Томи горделивым весельем
У высоких тесовых ворот!
На лугах приворотное зелье
Не для каждого, знаю, растет.
И напрасны наветные речи;
Знаю я, что совсем ты не та;
Не для каждого эти плечи
И малиновые уста!
Ты приносишь и радость и горе,
Понапрасну тобой позабыт,
Рыжий штурман в серебряном море
За стаканом плачет навзрыд.
Моряки, сожжены синевою,
В честь привета и ласковых слов
Над твоею шальной головою
Поднимали сто вымпелов!
Белый дым. За рекою пожары,
Умирает веселый день,
Разжигает свои самовары
Белобрюхая наша Мезень.
Пусть шуршат на лукавой дороге
В тесной горнице половики,
Бьется сердце, слабеют ноги,
Окна темные далеки.
Жаркий шепот щекочет ухо,
Мир, весь мир сейчас на двоих!
Тишина. За стеною старуха
Повторяет раскольничий стих.
Ты смеешься задорно и звонко,
Манишь в бор — собирать голубень.
Ты одна, родимая женка,
На вселенную всю и Мезень!
Еще не из сборника:
Александр Грин
Я гимназистом ножик перочинный
Менял на повесть Александра Грина,
И снились мне гремучие пучины
И небеса, синей аквамарина.
Я вырастал. На подбородке волос
Кололся, как упрямая щетина,
И всё упорней хриповатый голос
Искал и звал таинственного Грина:
«О, кто ты, Грин, великий и усталый?
Меня твоя околдовала книга!
Ты – каторжник, ворочающий скалы,
Иль капитан разбойничьего брига?»
Изведав силу ласки и удара,
Я верил в то, что встретятся скитальцы.
И вот собрат великого Эдгара
Мне протянул прокуренные пальцы!
Он говорил размеренно и глухо,
Простудным кашлем надрывая глотку.
И голубыми каплями сивуха
По серому катилась подбородку.
И, грудью навалясь на стол тяжёлый,
Он говорил: «Сейчас мы снова юны...
Так выпьем за далёкие атоллы,
За Южный Крест и призрачные шхуны!
Да! Хоть горда мечтателей порода,
Но Грин в слезах, и Грину не до шутки.
С отребьем человеческого рода
Я пьянствую пятнадцатые сутки!
Я вспоминаю старые обиды, –
Пускай писаки шепчутся: "Пьянчуга!"
Но вижу я: у берегов Тавриды
Проносится крылатая фелюга.
На ней я вижу собственное тело
На третий день моей глухой кончины;
Оно уже почти окостенело
В мешке из корабельной парусины.
Но под форштевнем пенится пучина,
Бороться с ветром радостно и трудно.
К Архипелагу Александра Грина
Летит, качаясь, траурное судно!
А облака – блестящи и крылаты,
И ветер полон свежести и силы.
Но я сейчас забыл координаты
Своей лазурной пенистой могилы!
С ядром в ногах в круговорот лучистый
Я опущусь... А зори будут алы,
И так же будут пальмовые листья
Свергаться на звенящие кораллы.
А впрочем – бред! И небо голубое,
И пальмовые ветви – небылицы!
И я умру, наверно, от запоя
На жесткой койке сумрачной больницы.
Ни облаков... ни звёзд... ни пёстрых флагов –
Лежать и думать хоть о капле водки,
И слушать бормотанье маниаков,
И гнуть в бреду холодные решётки!
Сейчас я пьян. Но мной шестое чувство
По-прежнему надолго овладело:
Да здравствует великое искусство,
Сжигает мозг и разрушает тело!
Мне не нужны посмертные награды,
Сухих венков затрёпанные ленты,
Как гром щитов великой "Илиады",
Теперь мне внятны вечные легенды!
Я выдумал сияющие страны,
Я в них впивался исступлённым взором.
Кровоточите, пламенные раны!
И – гений умирает под забором.
Скорей звоните вилкой по графину,
Мы освятим кабак моею тризной.
Купите водки Александру Грину,
Не понятному щедрою отчизной!»
...Я видел Грина в сумеречном горе,
И, в качестве единственной отрады,
Я верую, что есть на свете море,
И в нем горят коралловые гряды.
(1939)
***
Если голубая стрекоза
На твои опустится глаза,
Крыльями заденет о ресницы,
В сладком сне едвали вздрогнешь ты.
Скоро на зеленые кусты
Сядут надоедливые птицы.
Из Китая прилетит удод,
Болтовню пустую заведет,
Наклоняя красноватый гребень.
Солнце выйдет из-за белых туч,
И, увидев первый теплый луч,
Скорпион забьется в серый щебень.
Спишь и спишь... А солнце горячо
Пригревает круглое плечо,
А в долине горная прохлада.
Ровно дышат теплые уста.
Пусть приснится: наша жизнь чиста
И крепка, как ветка винограда!
Пусть приснятся яркие поля,
глыбы розового хрусталя
На венцах угрюмого Тянь-Шаня!
Дни проходят, словно облака,
И поют, как горная река,
И светлы свершенные желанья.
Тает лед ущелий голубой.
Мир исполнен радостного смысла.
Долго ль будет виться над тобой
Бирюзовой легкою судьбой
Стрекозы живое коромысло?
(1940)
***
Оставила тонкое жало
Во мне золотая пчела;
Покуда оно трепетало,
Летунья уже умерла.
Но как же добились пощады
У солнца и ясного дня
Двуногие, скользкие гады,
Что жалили в сердце меня?
(1954)
Стихи Н. Маркова:
https://45parallel.net/sergey_markov/stihi/
Из Википедии:
Сергей Николаевич Марков - поэт, прозаик и историк, географ, путешественник, архивист, этнограф, журналист, собственный корреспондент. Действительный член Географического общества СССР (1946). Член Союза писателей СССР (1947)...
Служил в уездном продовольственном комиссариате, заготконторе, военном комиссариате, уездной прокуратуре, канцелярии народного следователя...
В 1930—1932 гг. путешествовал по Средней Азии, был в Тянь-Шане, где участвовал в операциях против нарушителей советских границ с Западным Китаем...
10 апреля 1932 г. арестован по обвинению в создании контрреволюционной группировки (т. н. «дело Сибирской бригады»), по окончании следствия, отправлен с первым этапом в ссылку в Мезень сроком на три года, считая срок заключения...
В последующие годы работал в газете «Правда Севера», в СевРОСТА и СевТАСС, состоял собственным корреспондентом газеты «Вечерняя Москва» по Северному краю...
В 1941 г. мобилизован, несмотря на возраст, болезнь и плохое зрение; с 9 сентября 1941 г. по 16 декабря 1942 г. служил рядовым 33-й запасной стрелковой бригады Западного фронта, демобилизован вследствие крайнего истощения...
Всю жизнь занимался поиском и исследованием материалов об открытиях на Тихом океане, принадлежащих русским мореплавателям и землепроходцам...
По инициативе Маркова Госпланом СССР были выделены средства на регулирование русла р. Нуры (1930), сооружён памятник-маяк Семёну Дежнёву на мысе Дежнёва, присвоено имя Александра Грина одному из островов в северной части Тихого океана, восстановлена Триумфальная арка в Москве в память о победе над Наполеоном.