Тут же ледяной порыв ветра швырнул мне в лицо пригоршню колючего снега, так что я задохнулся. Продышавшись, я увидел, что впереди остановился троллейбус. Побежал к нему – тот дождался. Вскочил в пустой теплый салон, сел у окошка и поехал неведомо куда. Ехали мы минут двадцать, но, сколько я ни всматривался в полузамерзшее окно, ничего знакомого так и не углядел. «Рыночная площадь. Конечная» – произнес равнодушный автоматический голос. Троллейбус распахнул двери, я вышел и огляделся. Это была большая площадь, в центре которой находилась яркая карусель с лошадками, а по окружности были расставлены украшенные ёлки и киоски с разнообразными товарами.
Это что, уже Новый год? Хоть убей, я никак не мог вспомнить, какое время года было в моей реальности. Зима? Наверно…
Звучала бодрая музыка из репродукторов, верещали дети, бродили ряженые, у всех в руках были светящиеся шарики и трещотки. Пахло глинтвейном и запеченным мясом – где-то явно жарили шашлыки: я увидел сизый дымок от мангала. Есть хотелось просто ужасно. Я подошел к ближайшему киоску с глинтвейном и пирогами: а вдруг для меня и тут все бесплатно? Но нет. Я вздохнул и задумался, куда двигаться дальше, но тут мне на плечо опустилась чья-то рука и хриплый голос произнес:
– Эй, бро! Ты бумажник обронил.
Я обернулся – передо мной стоял… Снеговик! Не настоящий, конечно, а парень в белом шарообразном костюме. Круглую голову Снеговика он откинул, как капюшон, но его собственный длинный нос вполне был похож на традиционную морковку – такой же красный. Парень протягивал мне кожаный черный бумажник. Я растерянно взял и изумился: черт побери, это, и правда, мой! Вот этот разорвавшийся край я сам неумело зашил черными нитками! Я раскрыл – внутри было несколько тысячных купюр и мелочь.
– Хочешь глинтвейна? – спросил я снеговика, направляясь к киоску.
– Ага! И пожрать чего-нибудь возьми! – просипел он мне вслед.
Я взял две больших кружки глинтвейна и пирогов с мясом и картошкой. Мы сразу выпили по полкружки, потом долго молча жевали.
– Фуух! – наконец выдохнул Снеговик. – Ты натурально спас мне жизнь, бро! Респект!
– Слушай, а какое сегодня число? – спросил я.
– Ну, ты даешь! Тридцать первое же! Новый год на носу. Еще пару часов тут покантуюсь, а потом тусану с братвой. Хочешь со мной?
Я задумался. Перспектива «тусануть с братвой» не слишком меня привлекала. Пожалуй, я лучше двинусь дальше. Только куда? Ладно, разберусь как-нибудь.
– Слушай, спасибо, конечно, но…
– Не пойдешь, короче. Понятно. Тогда с наступающим тебя. Держи хвост пистолетом!
И Снеговик скрылся в снежной круговерти – метель припустила с новой силой, потом затихла. Прямо под ногами я вдруг увидел какое-то яркое пятно. Наклонился и поднял красную варежку с белой вышитой снежинкой. Снеговик обронил? Но варежка была для него явно маловата. Я повертел варежку в руках, потом зачем-то сунул в карман. И решительно пошел вперед по заснеженному бульвару. Свернул направо, потом налево и вдруг узнал место: это улица, по которой я всегда шел от метро! Точно! Я в двух шагах от дома!
И я прибавил шагу, решив срезать путь: пройти дворами, а потом через сквер. Но во дворах проходы были расчищены, хотя и снова засыпаны снегом, а в сквере оказалась нетронутая снежная пустыня с единственной цепочкой следов. Я пошел по следам – очень уж не хотелось возвращаться и обходить. Следы были маленькие, и я подумал, что пробежал ребенок. Но это оказалась девушка в голубой куртке с белой опушкой – действительно маленького росточка: она сидела на скамейке и плакала. Я не сразу ее заметил, потому что смотрел на следы и буквально наткнулся на скамейку. Увидев меня, девушка перестала плакать и принялась утирать глаза бумажным платочком. Я растерянно на нее таращился, не зная, что делать. Потом сказал:
– Разве Снегурочкам положено плакать?
– Я не Снегурочка. Я просто девушка.
– Это прекрасно, что ты просто девушка! А то что бы мы делали весной?
– Весной?
– Снегурочки весной тают. А ты не растаешь. Разве это не счастье?
– Тоже верно.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Да нет, наверно. Я варежку потеряла. Я понимаю, это смешно: сидит взрослая дурында и рыдает из-за варежки! Но их мама связала, понимаешь? А мама… В общем, ее больше нет. А я мамину варежку потеряла, дура такая!
И девушка снова заплакала.
– Очень тебе сочувствую! И понимаю. Полгода назад умерла моя любимая бабушка, так что…
– А я всего три месяца без мамы. Мы всегда вдвоем были. Конечно, я не из-за варежки плачу. Просто это было последней каплей.
– Я понимаю. Слушай, как странно: ты потеряла, а я нашел варежку! Сейчас…
Я полез в карман и вынул варежку. Но это была голубая варежка с белой снежинкой, а я четко помнил, что на ярмарке поднял красную!
– Ой! – воскликнула девушка. – Это же моя! Ты нашел мою варежку! Ура! Наверно, ты шел по моим следам!
– Наверно… – растерянно сказал я и снова полез в карман, словно надеясь найти там еще и красную варежку. Но вместо нее обнаружил брелок с ключами. Мой брелок с моими ключами! Раньше их точно не было. Значит… Значит я могу попасть домой!
– Спасибо тебе! – тем временем тараторила девушка. – Слушай, а может, ты меня проводишь до вокзала? Раз варежка нашлась, я, пожалуй, поеду домой. Конечно, встречать Новый год в поезде как-то странно, но еще хуже – одной в номере гостиницы. Я приехала сюда к папе, а они с женой, оказывается, уехали на праздники…
–Так, – решительно сказал я, сжимая в руке ключи. – Подожди. Сейчас мы с тобой познакомимся. Меня зовут Матвей Иванов. Мне 28 лет, не женат, временно безработный. Некоторое время я… Ну, в общем, находился на распутье, скажем так. Но теперь знаю, как жить. Вот. А ты?
– Я Луша…
– Луша?! Какое милое имя! Это Лукерья?
– Нет, Гликерия! Лукерья – простонародный вариант, но мне нравится. Гликерия Стасевич.
– Красиво!
– Я работаю в детском саду. И мечтаю много путешествовать!
– Здорово. Годится. Ну вот, теперь мы с тобой знакомы, значит, я могу пригласить тебя в гости. Давай вместе встречать Новый год? Если ты опасаешься, я могу оставить тебя и уйти к родителям, это недалеко. Все лучше, чем в поезде!
– Лучше, конечно! А я никакие твои планы не нарушу?
– Да нет у меня никаких планов. Я вообще в последнее время несколько выпал из реальности. В компьютере зависал. В одной игре. Вот, даже про Новый год только сегодня узнал.
– А во что ты играешь? Я тоже люблю, особенно всякие бродилки. Только я не очень опытный игрок.
– Я тебе потом расскажу. Ну что, пошли? А то холодно. А по дороге ты мне расскажешь, что с тобой случилось, ладно? У меня, правда, вряд ли есть дома хоть какая-нибудь еда, но зато магазин на первом этаже. Накупим всякого разного. Шампанского хорошо бы. А то какой Новый год без шампанского?
– А у меня пироги с собой! Я напекла, хотела папу порадовать, но не вышло. Их можно в микроволновке разогреть. У тебя есть микроволновка?
– Есть.
– Только мне сначала надо сову повесить.
– Какую сову?! Зачем ее вешать?
– Ёлочную! Мама собирала ёлочных сов. А когда ее не стало… Я вдруг поняла, что совы хотят на волю, понимаешь? Ну, я и развесила их по городу. Гуляла и пристраивала на деревья, а потом представляла, как кто-то удивляется, найдя сову. Правда, здорово?
– Супер! Слушай, ты… ты просто необыкновенная!
– Скажешь тоже. Ну вот, а это последняя осталась. Я хотела ее папе отдать. На память. Не вышло – и ладно, тут пристроим. Ты повесишь куда-нибудь на ветку? А то я не достану.
Луша достала из кармана ёлочную сову, и я ахнул: это была точная копия Белой Совы из игры! У меня задрожали руки:
– А можно… Можно мне ее взять? Для меня это очень важно!
– Конечно! Я вообще-то сразу думала подарить тебе сову. Но засомневалась. А раз важно, то забирай. Я рада!
– Спасибо! – сказал я с чувством и осторожно убрал сову в карман. Некоторое время мы с Лушей смотрели друг на друга и улыбались.
– Пойдем? Где твои пироги?
Я протянул Луше руку, помогая подняться. Подхватил пакет с пирогами, и мы двинулись по сугробам. Шел медленный торжественный снег. Рук мы так и не разняли, и ощущение маленькой Лушиной ручки в моей ладони оказалось таким ярким чувственным переживанием, что никакой предыдущий опыт не шел в сравнение. Впрочем, я ни с кем никогда и не ходил, взявшись за руки…
Окончание следует
#в_игре