Фальшивая невеста. 19
Придя к жене, Юн-Чжоу попросил ее попозже навестить раненого и поговорить с ним, чтобы понять, насколько он искренен в своем желании стать соратником генерала. А сам решил, что настала пора выяснить, что за заговор плетет министр Ван-Чжи, поэтому вечером того же дня у дворца министра была устроена засада и захвачен один из участников тайного совещания – мужчина средних лет, оказавшийся вторым помощником губернатора соседней провинции. Оружия при себе у него не было, но на запястье обнаружилась татуировка в виде знака, обозначающего огонь, а информатор генерала замечал такие знаки у посетителей министра и раньше. Очевидно, это было свидетельство принадлежности к тайному обществу. Но на вопросы генерала, скрывшего свое лицо под маской, пленник отвечать не спешил, хотя и заметно побледнел, когда ему пригрозили пытками:
– Поклоняетесь огню, судя по татуировке? – спросил Юн-Чжоу. – Ну что ж, тогда вас порадуют его нежные прикосновения.
Но пленник оказался крепким орешком:
– А с какой стати вы меня вообще задержали? Как вы посмели? Я представитель губернской власти! Кто вы такие?
– И что же представитель власти, отвечающий за безопасность губернии, делал в доме столичного министра налогов и сборов столь поздним вечером?
– Наносил визит вежливости. Я дальний родственник министра.
– А все остальные господа, что вместе с вами там находились, тоже его родственники?
– Понятия не имею.
– И что привело вас в столицу?
– Губернатор послал меня с поручением!
– С каким же?
– А кто вы такой, чтобы я вам докладывал?
Юн-Чжоу разговаривал спокойно и вежливо, так что пленник явно успокоился, и стал отвечать вызывающим тоном. Поэтому удар плеткой, сделанный подручным генерала, стал болезненной неожиданностью для пленника – он вскрикнул и задергался.
– Это предупреждение для вас, – все так же спокойно произнес Юн-Чжоу. – Мы проверим, что это за губернаторское поручение, а вы пока отдохнете и подумаете, стоит ли молчание вашей жизни. Условия тут совсем некомфортные, да и еда оставляет желать лучшего. Посмотрим, сколько вы продержитесь в компании крыс на хлебе и воде, ожидая неизбежных пыток.
Стражники подняли пленника и повели было в застенок, но Юн-Чжоу остановил их и велел подручному проверить, не припрятана ли у пленника в одежде или во рту пилюля с ядом – тот обыскал чиновника и бесцеремонно влез в его рот не слишком чистыми руками, но ничего не обнаружил.
– Дилетанты, – вздохнул генерал. – Что с них взять.
Супруга генерала тем временем навестила раненого. Выглядел он получше, но все равно напоминал бледную тень былого красавчика. При виде А-Нэй принц сделал судорожную попытку подняться, но она ласково ему не позволила:
– Ну что вы, ваше высочество. Вы еще так слабы, вам следует набраться сил.
А-Нэй провела у постели раненого около часа, развлекая его дворцовыми сплетнями, до которых он был большим охотником, но Соу-Ян выглядел напряженным и даже слегка испуганным, обращаясь с А-Нэй чрезвычайно почтительно – иначе, чем «госпожа Юн-Чжоу», он ее не называл.
А-Нэй ушла, посмеиваясь, а принц страдальчески сморщился, вспоминая, какие вольности с супругой грозного генерала он позволял себе раньше – пусть только на словах. Потом вздохнул и принялся переписывать письмо с черновика, написанного генералом и принесенного А-Нэй:
«Дорогая матушка, ваш непутевый сын почтительно припадает к вашим стопам и просит не предаваться волнению: я жив-здоров, чего и вам желаю. Но обстоятельства сложились так, что мне пришлось срочно бежать из столицы, дабы не попасть под гнев императора. Молю вас продолжать делать вид, что вы страдаете, не зная, что со мной сталось. А главное – не проговоритесь императору. За сим остаюсь ваш почтительный сын Соу-Ян».